Искусство танца и живописи: Диалог форм и ритмов

Экспозиция выстроена не по хронологии, а по темам, раскрывающим разные грани творческого поиска. В первом зале, посвящённом Айседоре Дункан и её свободному танцу, пластика тела переплетается с природными и античными мотивами в работах Валентина Серова, Максимилиана Волошина, Сергея Конёнкова. Дальше — эксперименты Василия Кандинского и Казимира Малевича, театральные поиски и ритмические композиции, объединённые авангардным подходом.
Особое место на выставке занимает балет Сергея Дягилева и его «Русские сезоны»: костюмы по эскизам Льва Бакста, Александра Бенуа, Михаила Ларионова — как воплощение синтеза искусств, где каждый жест, цвет и линия наполнены смыслом.

Танец как роскошь бытия

Экспозиция фокусирует наше внимание на созерцательной жизни — в противовес деятельной. Такое противопоставление предложил в своей книге «Общество усталости» южнокорейский философ Бён-Чхоль Хан. Человек достигающий всегда движется линейно: к цели, к результату. Человек созерцающий же способен пребывать в точке покоя, в глубокой, творческой скуке, из которой рождается подлинное искусство. Такое, какое мы видим на выставке «Танец ХХ века…».

Танец здесь становится символом роскоши, не имеющей утилитарной цели. Движение ради самого движения, радость бытия, выражение внутреннего «я» — истинная форма выражения человеческой индивидуальности, то, что не подчиняется логике пользы и столь популярной сегодня продуктивности.

В этом смысле танец — не только искусство, но и способ существования, когда человек может позволить себе созерцать, творить… просто жить. Быть может, это и есть «тихая роскошь»? Позволение себе быть — вместо стремления к накоплению капиталов, достижений или материальных вещей. Право на красоту, на медленное проживание жизни, на выражение себя вне гонки за результатом.